Война, Великая Отечественная кончилась давно, но никто и не думал о возобновлении моления и жертвоприношения. Всё прочно было в нас вытравлено и забыто. Но однажды моя мать, Лейба-Ампар Маня Пачовна увидела сон, где она стала настаивать о возобновлении моления и попросила меня, чтобы я позвал старейшину. В то время одним из старейшин был Ампар Махайд Мачагович, но он, выслушав мою маму, не захотел возобновлять эту традицию. Тогда она позвала другого старейшину – Ампар Гуаджа Батовича и он охотно согласился взять на себя обязанности жреца и прекрасно справлялся с ними до 2002 года. Он тогда заболел и передал эти обязанности мне, Ампар Аслану Езуговичу. Сегодня мне 79 лет и я уже не могу ходить далеко из-за болезни ног, потому и обязанности жреца выполняет другой – Ампар Шота Шадович. Причина же традиции нашего моления и жертвоприношения у моря в ущелье реки Ариапш была следующая. Я расскажу как знаю.

Было это очень давно, в каком году неизвестно и с чего всё началось никто не знает, но говорят, что с некоторых пор каждый год осенью одна из незамужних девственниц рода Ампар вдруг начинала собираться и самовольно, тайно уходила на скалу к берегу моря, где и отдавала себя в жертву морской пучине. Это происходило по очереди и никто не знал как. В тот год жребий избранничества пал на семью, где жили брат и сестра. Юноша очень любил сестру и, когда та начала собираться в последний путь, решил воспрепятствовать этому и, если повезёт, избавить весь ампаровский род от такого наваждения. В назначенное время он оседлал своего «Араша», запасся стрелами, взял лук и решил сопроводить сестру и узнать что же происходило на прибрежной скале. Она пыталась остановить его или обмануть, но он был решителен и бдителен. Пришли они на скалу и, в ожидании неизвестного, от напряжения юноша уснул, положа голову на колени сестры. И вот с моря показался большой вертикальный смерч, двигающийся по направлению к ним, но девушка не решалась будить брата. И всё же слеза, навернувшаяся ей на глаза, упала ему на лицо и разбудила. Тогда он быстро вскочил и стал сражаться с Морским Чудом. Долго продолжалось сражение и стрелы брата не подпускали живой смерч к сестре, пока наконец с моря не донёсся голос, повелевающий, чтобы юноша заменил сестру на чисто белого быка, у которого не будет ни одного чёрного волоса. Брат не согласился и продолжал стрелять до тех пор, пока, наконец, Морское Чудо не предложил, чтобы каждый год в назначенное время ампаровский род приносил бы в жертву всего лишь козлёнка и молился бы у берега моря, где до сих пор, правда с вынужденным перерывом, так и совершается до сего дня.

Как героя встретили родичи-односельчане юношу со спасённой сестрой. А дальше… в селении что-то произошло: то ли какая-то недоговоренность, то ли разногласия, то ли ещё что, но через несколько дней произошла трагедия – в ту ночь земля, где жили ампаровцы, провалилась и унесла весь род с собой. И три года было слышно пение петуха в провале. Площадь провала около одного гектара. Сейчас он весь оброс колючкой, ежевикой и деревьями. Никто провал не исследовал и ни глубины, ни то, что на дне, никто не знает.

В то время одна ампаровская невестка, которая ждала ребёнка и была в курсе чудесного спасения своей односельчанки, находилась у своих родных из рода Званба в селении Звандрипш. Это её и уберегло от общей участи. У неё родился сын-герой. От него все мы, ампаровцы и произошли. Спасибо этой женщине из рода Званба, которая сумела сохранить наш род. И до сих пор мы, ампаровцы, считаем своё происхождение от фамилии Званба, считаем их близкими родственниками и не имеем права брать невест из этого рода или выходить замуж за званбовцев, ибо они наши предки.

Как мы выполняем свой обет? На берег моря через ущелье Ариапш мы идём сейчас около семи километров в последнее воскресенье октября. В предыдущее утро все ампарские женщины обязаны подоить своих коров и всё молоко снести в дом, где производятся приготовления к церемонии. Снимают с этого молока сыр и после делают начинённый им большой пирог и пекут его так. Сперва устраивают место, где он должен выпекаться – «ахуштаара», для этого небольшую площадку без зазоров выкладывают новыми кирпичами. Разводят на них большой костёр и нагревают кирпичи докрасна. Одновременно большой железный противень выстилается в один ряд «собачьими языками» – листьями растения алабыз (они такие вытянутые и очень похожи на язык собаки). Затем на них раскатывается тесто из просо-пшённой муки с добавлением небольшого количества пшеничной (для слипания). На тесто кладётся сыр.  Сыр снова закрывается тестом. Края защипываются. Поверх пирога кладут двойной слой «собачьих языков». Противень с пирогом ставят на раскалённые кирпичи, а сверху засыпают жаром из костра. На этом женщины передают свою миссию мужчинам. Те сидя следят за выпечкой, досыпая жар сверху до полной готовности пирога.  Так выпекается этот довольно большой удивительный пирог, размером один на полтора метра, а утром молодые ребята плетут из орешника плот-носилки, кладут туда пирог и все мужчины отправляются на берег к морю на святое место. С собой также несут кабаки (белые абхазские тыквы) и натуральное виноградное, чёрное вино (без сахара), собирают по дороге каштаны, так как в это время они поспевают.

Море и девичья скала во времена легенды было почти вполовину ближе, чем теперь. Возможно море отошло, когда случился обвал, впрочем, с тех пор береговая линия менялась столько раз, что и не перечесть.

Идя по дороге в ущелье Ариапш и пройдя чуть больше половины пути, делается привал и люди отдыхают именно там, где происходило сражение с Морским Чудом. Оттуда хорошо просматривается море. Раньше были заметны даже следы «Араша», следы его ног на каменной плите. Сейчас от них не осталось и следа, потому что когда прокладывали дорогу, всё это место взорвали и от скалы ничего не осталось. От привала недалеко и то место, где провалилась земля и унесла с собой древних ампаровцев.

Придя на место, пока мужчины разделывают козлёнка, ребята жарят каштаны и кабаки. Когда всё приготовится, жрец вступает в свои права – произносит молитву. После все садятся, перекусывают, в меру произносят тосты и отправляются домой. А дома ждёт семья. Полагающиеся каждой семье отделённые кусочки мяса козлёнка варят и старший в семье также благословляет всех домашних. И так продолжается по очереди из года в год.

В 1937 году традиционное моление возглавлял мой отец – Езуг Мусович Ампар, но никто не знал, что работниками НКВД святилище рано утром, тайно было разрушено и ампаровцев там ждала засада из конной милиции. Людей разогнали, а связанного Езуга назад вели пешком за лошадьми все семь километров. Дома ему не разрешили даже переодеться, только попрощаться. Тогда мы видели отца в последний раз.

В 1942 году я, будучи пацаном, пас коз вместе с мальчиком-пастухом, который был старше меня. Он впервые тогда показал мне место, где провалились ампаровцы. Я подошёл близко и хотел, по мере возможностей, спуститься в провал, но мой старший друг не разрешил, сказав, что туда входить нельзя. После его забрали на войну и он не вернулся, «пропал без вести». Его звали Кунцал Джаламатович Григолия. Царство Небесное ему. Он был очень хорошим человеком.

Вот всё, о чём я знаю.

Да благословит Всевышний АНЦЪА нас и тех, кто интересуется нашей историей тоже.

Ампар А.Е., 21 июля 2010 г., с.Калдахуара

А вот и само Святилище рода Ампар на скалистом правобережье.

ЛЕГЕНДА О РЬЯБШЕ

По пути к Рьябшу наш проводник рассказал следующую легенду, приуроченную к долине речки Рьябш. Там где теперь стоит глубокая долинка, окруженная со всех сторон горами, был аул. Он провалился и из его обитателей сохранилась одна семья, потомки которой живут сейчас в Чинаргарте. В этот аул повадился ходить морской дух и ежегодно брал себе дань девушками, которых уносил в море. Насту­пила очередь Мурзакану отдать свою дочь. Снарядил он свою красавицу дочь; оседлал своего осла, нагрузил его множеством стрел, взял лук и отправился к устью Ръябша. Пришли они к морю. Видят: с моря идет на них белое как молоко облако. Мурзакан принялся брать одну стрелу за другою и пускать в это облачко. Через несколько времени он видит, что облако порозовело. Мурзакан принялся еще усерднее стрелять – облако покраснело, и тогда раздался оттуда голос: «Мурзакан! Пощади меня!» Но Мурзакан ещё усерднее стал стрелять, и облако красными каплями пало на берег. Тогда Мурзакан взял свою дочь, осла и вернулся домой. Аула его уже не было: пока он был в отсутствии, аул провалился. Тогда Мурзакан пере­селился в Чинаргарт, где и теперь живут его потомки. Тот же про­водник рассказал мне другую легенду о дубах – муже и жене. Первый находится на священной горе Дыд-рипш, а вторая близ Пицунды, около деревни Лдзаа. Супругов соединяет по временам молния, перебрасывающаяся с одного на другой. Расстояние между дубами по прямой линии 24 версты.

А.Н.Дьячков-Тарасов. Бзыбская Абхазия.

ИКОИРГО, Тифлис, кн.XVIII, 1905, с.57-58

ЕТ-НЫХ, АГ-НЫХ

/ Божество рода Ампар/

В области религиозных верований абхазцев весьма примечательной и любопытной представляется одна особенность: вера в существование пофамильных родовых божеств, как например, Леаа-рныха /божество Лейбовых, селение Мгудзырхва/ и означенное в заглавии этой статьи «Ет-ных, Аг-ных» – божество, считающееся принадлежностью довольно многочисленного рода Ампаровых в селе Калдахвара. На днях мне пос­частливилось узнать историю этого божества от одного из Ампаров, случившегося у нас в гостях. Я знал о существовании Аг-ных и поэтому не преминул навести гостя на беседу о нём. Вот что сообщил гость:

– Вы спрашиваете, – начал он, – о наших Ет-ных, Аг-ных, что же могу рассказать? Давным-давно, по рассказам наших прадедов, у нас Ампаровых, наблюдалось одно очень странное и необъяснимое явление: раз в году одна из молодых девушек нашего рода вдруг начинала хлопотливо укладываться и потом, не говоря ни слова, уходила на юг, по направлению к морю. А море от Ампаровых лежит в верстах в восьми, дорога туда пролегает через горы и непроходимые леса. Это знали все, но никто ничего не мог предпринять для спасения несчастных. Оставить же их, уговорить не ходить не было возможности. Так шло веками. Ампаровы привыкли к страшному явлению. Но нашелся наконец герой из Ампаровых, решившийся на смелый подвиг: спасти сестру, до которой стала доходить очередь, и которую он безумно любил.

Настало давно и с трепетом ожидавшееся время: сестра вдруг стала собираться в дорогу. Брат, конечно, и не пробовал отговаривать её: это было бесполезно. И вот, когда она, уложившись, отправилась в путь, брат навьючил своего осла смертоносными стрелами с железными наконечниками, взял свой лук и отправился вслед за сестрой. Ещё до наших дней сохранялись следы, оставленные тяжело нагруженным ослом по пути на камнях. Я сам видел эти следы. Выходит на берег моря, смотрит: сидит сестра на берегу, тяжело дышит и пристально-пристально вглядывается в море. Подошел несчастный брат, сел около сестры и ждет. Проходит довольно продолжительное время. Брат, уставший от долгого хождения по горам, от пережитых волнений говорит сестре: «Сестра, я устал, я лягу отдохнуть, а ты в случае чего тотчас же разбуди меня». Сказал, положил голову на ее колени и задремал. А она, трепещущая и беспомощная сидела и не могла оторвать глаз от рокового моря. Вдруг тяжелая, тяжелая слеза упала на лицо спящего. Он вздрог­нул и вскочил. Что же? Над морем неслось «нечто» грозное и страшное в виде темного облака. Оно стремительно приближалось, грозное и неот­разимое. И сестра уже поднималась навстречу ему. Несчастный вскочил, схватил свой лук и навел стрелу. «Остановись, грозная сила, – закри­чал он, – пощади!»

Но грозное приближалось. Тогда он пустил стрелу, одну, другую... Остановилось облако. «Кто это, дерзкий; осмеливается не давать мне того, что принадлежит мне по праву, прочь смертный!» – послышался голос из облака. – «Умру, но не пущу, – говорил герой, – если ты, действительно божество, ты не должен нуждаться в таких жертвах, как эта несчастная девушка, уйди!» Но грозное облако приближалось, а несчастный брат все пускал в него стрелы, выбиваясь из последних сил. Стрелы уже подходили к концу... Говорят, наконец море окрасилось кровью, и грозное облако остановилось. «Я вижу, – сказало оно, – что ты не отдашь мне моей жертвы, но откажешься ли ты от обязательства ежегодно на этом месте приносить мне в жертву одного белого быка?» – «Ни быка, ничего, уходи», – отвечал герой. – «Неужели откажешься при­нести ежегодно на этом месте хоть козла?» – «Нет». – «Ну, наконец, козленка?!» На этом и состоялось примирение божества с героем. Уходя оно сказало: «Да погибнешь ты, дерзкий со всем твоим родом, когда вернешься домой и расскажешь о случившемся здесь».

Вернувшись домой со спасенной сестрой, герой долго не говорил о случившемся, помня предсказание, но расспросы окружающих и любопытство были так настойчивы, что он вынужден был рассказать все. Только он успел сказать последнее слово, как разверзшаяся земля проглотила весь присутствовавший тут род Ампаровых. До сих пор видна на том месте впадина, образовавшаяся тогда. Говорят, еще лет восемь после этого слышали на том месте крик петуха, оказавшегося в момент гибели Ампаровых в амбаре с кукурузой. Жена одного из Ампаровых отсутствова­ла в тот – день: она была в гостях у родных. От сына, родившегося вскоре, и был восстановлен род Ампаровых.

Время шло. Род наш снова разросся. Пошли, конечно, болезни. И вот каждый раз, как только кто заболевал из рода Ампаровых, люди обращались к гадальщицам, всегда слышали одно и то же: что все это дело рук божества, которое некогда было оскорблено героем Ампаром, защищавшим сестру. Божество мстило, неудовлетворенное, как было условлено. Пришлось подчиниться необходимости, и с тех пор мы раз в году, осенью, приносим нашему грозному «Ет-ных, Аг-ных» дань в виде козленка. Делается это у нас так. Соблюдается очередь. В назначенный заранее день мы собираемся у того, чья очередь совершить моление.

Там режется козленок и приготовляется огромный четырехугольный чурек. Со всем этим и вином мы все, исключая женщин /им нельзя/, отправляем­ся на берег моря. Там старший из нас молится божеству, прося его не гневаться и принять от сердца приносимую жертву. Затем мы садимся за обед. От козленка полагается есть на берегу только сердце, печень, почки и др. незначительные части. Но этого всегда бывает достаточно, сколько бы народу ни было. Все оставшееся мы делим между собой и возвращаемся домой, обыкновенно поздно вечером... Вот вам история нашего «Ет-ных, Аг-ных».

А.И.Чукбар «Сотрудник Закавказской миссии», Сухум,1912, №24, с.373-376

АГА-НЫХА

/Божество рода Ампар/

В глубокой древности род Ампар проживал в Риапще. Эта холмистая местность, расположена между Мысрой и Лдзаа, там где река Ахвта впа­дает в море и расположена она на высоком холме. В Риапще наш род проживал издревле, но сейчас там никто не живет, все Ампаровы про­живают в основном в Калдахуаре. В те далекие времена Ампары совершали один обряд, не моление, я хочу об этом рассказать. Вот, что там про­исходило. Ежегодно, в одно и то же время, осенью, море начинало бур­лить и становиться иссиня-зловещим, над ним появлялось темное облако, все содрогалось от грома и молний и в это время море выходило из берегов, захлестывала село и губило людей. Проживавшие там, от Всевыш­него или по совету прорицательницы, я правда точно не знаю, чтобы спасти и уберечь себя от грозной стихии стали приносить в жертву морю девушку и овцу. И с той поры каждый двор Ампаров, каждая абипара (патронимия) вынуждены были, осенью, приводить сюда, к берегу моря семнадцатилетнюю девушку из своей семьи и овцу. Девушку приводили сюда следующим образом. На высоком морском берегу, куда доходили разъяренные морские волны, стоял дуб. Ее приводили к дубу и оттуда, с этого места отдавали морю. Но в самом конце, когда они погибли, как рассказывают, произошло следующее. В один год черёд отдавать жертву морю пришлось одному мужчине, имевшего единственную дочь. Он собрался с единственной дочерью к морю, с целью отдать ее в жертву. Туда он отправился на своем араше. С моря приходило темное облако, уносившее девушку и поэтому отец единственной дочери решил не отда­вать свою дочь и сразиться с приходившим со стороны моря черным облаком. Когда он обратился к дочери: – Помоги мне, я не могу один сразиться с облаком, – та ему ответила: – Что для этого надо ?

Отец сказал: – Мне нужно вот что, раз надо сразиться с облаком, то на это уйдет не день и не два, мне нужен запас свечей.

Было приготовлено много свечей, их хватило бы не на день-два, а на неделю и более, затем оседлав араша, взяв свечи, отец вместе с дочерью направились к берегу моря, где стоял дуб и где Ампаровы ежегодно отдавали в жертву морю своих дочерей. Они прибыли туда и разместились. Как только начало смеркаться, море забурлило и вдали появилось набухшее темное облако, которое направилось прямо к сидевшим. Отец мгновенно схватил лежавшие наготове лук со стрелами и вступил в сражение с грозной силой. Это сражение длилось не день и не два, когда у него иссякали стрелы, дочка подносила их отцу.

Она с зажженной свечей не отходила от него, араш стоял рядом. Так они сражались неделю. В самом конце, когда у него оставалась одна стрела, он послал её в темное облако, и как рассказывают старики, последней, оставшейся стрелой убил его [облако] и все море потемнело от крови, в это время засверкали молнии, загремел гром и земля в этом месте провалилась. Когда провалилась земля, то в живых осталась одна единственная девушка, весь род Ампаровых, весь поселок ушел вниз, под землю. Говорят, что эта девушка понесла в себе ребенка от Всевышнего, от моря. Там, где был провал, заблистала морская гладь и, говорят, что из глубины долго слышали крик петуха. Весь нынешний род Ампар идет от ребенка этой девушки. В старину говорили: «Весь с ног до головы в ампар». Это значило: «Весь с ног до головы в глубоком трауре». Эта девушка была в глубоком трауре и несла в себе ребенка и говорили о ней: «Видите в каком глубоком [трауре] Ампар-ипа здесь среди нас», то есть слово Ампар значило траур, так говорили древние, и от него [ребенка – сына девушки] пошел род Ампар.

Другие говорят иначе, что одна невестка Ампаровых, из рода Званба, во время этой трагедии, была в положении и гостила у родителей, оста­лась жива, у нее родился сын и от него идет род Ампар.

Но дальше. Так прошло время, у девицы из рода Ампар родился сын, пошло семейство, они стали жить на прежнем месте, на берегу моря, род понемногу увеличивался, и не знаю, сколько времени тому назад, лет двести, а может и больше, как говорят старики, Ампары из Риапща стали переселяться в Калдахуару, по той причине, что род наш в Риапще перестал расти. В таких случаях меняют место. Риапщ расположен не так далеко от Калдахуары, но путь оттуда вначале проходит через скалы, далее идет горная гряда и перейдя через нее, спускаешься вниз, где ныне живем, мы – Ампары, вот туда, в Калдахуару, мы вынуждены были переселиться. Но это произошло не сразу, и не за год или за два; там, где сейчас живут армяне (в Риапще), есть наши родовые могилы; вот так постепенно, не все сразу и не в один день и не в один год прибыли наши предки в Калдахуару. И с тех пор, как Ампаровы с берега моря пришли в Калдахуару, они ежегодно стали совершать большое моление на морском берегу Ага-ныхе – Морскому божеству.

Я с детства спрашивал старших, как проводилось наше родовое моле­ние. Был Махайд Ампар, он уже умер, и то, что я расскажу ниже слышал от него. Моление это проводилось осенью, когда скот пригоняли с гор­ных пастбищ. Все мужчины нашего рода, в том числе и подростки, за исключением женщин, принимали участие в молении. Ежегодно, каждая семья, по очереди брала на себя организацию и подготовку моления. Гла­ва семьи, на ком лежала почетная обязанность проводить моление, знал об этом за год и заранее приготовлял и хранил чистое черное вино; ког­да подходил срок моления, то накануне, вечером, женщины и мужчины со­бирались во дворе того, кому было предназначено право распределителя. Женщины приготовляли на очаге амгял – хлеб, изготовляли его из пшена и проса с сырной начинкой, готовился он в апацхе, на открытом очаге и размером был два метра в длину и с метр в ширину, а покрывался сверху крупными листьями растения алабз – лист сколопендровый, эти листья заранее собирала молодежь. К двенадцати ночи жертвенный хлеб – амгял покрывали листьями алабз и сверху засыпали горячими угольями, после этого жен­щины уходили спать. Мужчины совершали чапщара, то есть бодрствовали до рассвета. Затем приготовляли мамалыгу, с таким расчетом, чтобы выходи­ло на каждого по лопатке, для всех кто отправлялся на моление. Я гово­рю о том, что брали с собой. Затем из фундуковых прутьев сплетали специальное ложе – ашюмкят, для жертвенного хлеба. Этот ашюмкят изго­товляли с расчетом размера амгяла. Все это приготовлялось к утру. Затем продевали сквозь ашюмкят палки и двое мужчин поднимали ашюмкят с хлебом на плечи, остальные брали мамалыгу, брали овцу, ее всегда вели впереди, правда уже лет сто ведут козу, но в древности всегда обязательно вели овцу. Процессию возглавлял старейшина, на коем ле­жали обязанности жреца, а за ним на веревке вел овцу мужчина лет сорока, затем двое с обеих сторон несли жертвенный амгял. Когда выносили из апацхи амгял, старейшина обращался к Богу, просил его благослове­ния и становился впереди, за ним мужчина с овцой, а затем все осталь­ные и направлялись к месту моления. Вино, мамалыгу, тыквы везли с со­бой. Туда шли пешком. После того, как проходили наш поселок и подни­мались наверх, на холм, оттуда виден Риапш, вся процессия останавли­валась, все приклоняли колено, повернувшись лицом к морю и старейшина произносил: – Ага-ныха, мы идем к тебе, прими нас, прости нас, если мы имеем грехи, пусть время, в котором мы находимся будет к нам благос­клонно, чтобы потомство наше было счастливо, скот наш множился... и так далее – после этого присев и немного отдохнув, процессия, весь род начи­нал спускаться к Риапщу. Они приходили в Риапщ, на берег моря, где у обрыва, на месте моления, стоял огромный дуб. Внизу, под обрывом, плескалось глубокое море. Это место и поныне такое, если когда-ни­будь попадешь туда – то сам убедишься. Когда приходили туда, старейшина ставил пред собой овцу, все становились вокруг и обратившись лицом к морю, жрец произносил: – Уа, тот кто сильнее всех, кто нас всех сильнее, мы совершаем моление божеству моря – Ага-ныхе и сегодня пришли к тебе, прими нас – после это жрец произносит молит­ву, где просит благоденствия роду Ампар. Затем жрец режет овцу. Моло­дежь обязательно к месту моления приносит тыкву, мамалыгу, а грецкий орех и фундук стали подавать к столу позже. Старшие обращаются к под­росткам и говорят им: – Идите, соберите каштаны, и они отправляются за ними после молитвы, но до того, как овца будет принесена в жертву. Когда подростки уходят, молодежь постарше собирает дрова и разжигает огонь. Жрец, совершивший заклание, овцу больше не трогает, освежевывает овцу мужчина, в обязанности которого в этом году лежит организация моления, но по частям разделывает ее другой мужчина, а части туши дол­жен раздавать уже следующий, эту почетную обязанность исполняют по от­дельности. Жертвенный хлеб делят по числу дворов рода Ампар, если кто отсутствует, оставляют его долю. Затем разделенные куски амгяла рас­кладывают на фундуковых листьях. На фундуковых листьях делят амгял. Затем поверх каждого амгяла, по числу дворов рода Ампар, раскладывают части свежего мяса жертвенной овцы. На угольях жарили тыкву, грецкие орехи и фундук и принесенные подростками каштаны. Также обжаривают на огне сердце и печень овцы. Затем старейшина рода Ампар, жрец, берет сердце и печень, предварительно нанизав их и благословляет весь род. После него поднимает стакан вина организатор моления и произносит следующее: – То, что мне было поручено в этом году, я совершил как по­ложено и молю Бога, чтобы время в котором мы находимся было бы благоск­лонно к нашему роду. Этот год прошел для нас удачно, дай Бог, чтобы следующий год был для нас ещё лучше, – и после этого обращается к одно­му из мужчин и передает свои обязанности на следующий год. В молении, ни наши племянники, ни зятья, ни близкие соседи – никто из другого рода не имеет права присутствовать. Обязаны присутствовать только представители мужской половины рода Ампар. Мужчина, к которому перешли права организатора, благодарит за высокую честь и берет обязанность провести моление Ага-ныха в следующем году на себя. Затем жрец делит по числу присутствующих сердце, печень и легкие. Их едят с абыстой, поднимают по стакану вина и произнеся тост выпивают. Потом приступают к трапезе, едят-пьют, заедают грецким орехом, фундуком, тыквой и каштанами. Каштаны, издревле, обязательная дань стола моления нашего рода. Всё это делится поровну между всеми. Пока это происходит, солнце клонится к закату, каждый заворачивает свою долю свежего сырого мяса в листья алабз, для того чтобы унести домой. Когда начинает смеркаться, перед закатом солнца, все берут головни из костра и по спирали три раза обходят вокруг костра, ударяя головешками друг о друга, как бы фехтуя и говоря при этом: «Пусть все зло-несчастье забирает море». «Пусть все зло-несчастье остаётся морю, уходит туда!» – затем вереницей спускаются к морю и бросают в него головешки. Вернувшись обратно, гасят костер, вокруг все аккуратно убирают. Голову, ножки заворачивают в шкуру овцы и отдают тому мужчине, на чьей обязанности лежит роль главного организатора моления в следую­щем году. Когда делят мясо, делят его по старшинству. Жрец получает шею (ахахуда).

Затем направляются обратно в Калдахуару, каждый к себе домой. Там каждого ждет семья, мать, дети; режут петуха, садятся всей семьей за стол, встают и обращаются к Богу, лицом поворачиваются к морю, мы (Ампаровы), говорим Бог, но всегда обращаемся лицом к морю и про­сим удачи и благополучия у Ага-ныха. После этого садятся за стол, едят и пьют. Некоторые семьи, одной абипары, или живущие в одном дворе, собирались вместе, резали быка, другие, у кого дома были гости, а их всегда было немало, также резали молодого бычка, кто что имел, это делали в старину, когда народ имел скот я жил богато, не то что сейчас.

Это моление мы проводили до 1937 года. В 1937 году почти всех взрослых мужчин из рода Ампар арестовали и расстреляли. Остался из стариков один только Махайд, о котором я говорил выше. Всех уничто­жили. В тот год, когда совершали моление, председателем сельсовета был Дбар Захарка, он привел милицию, которая не дала провести моле­ние. Это рассказывал Махайд, кроме Махайда там был Ампар Миша, он и сегодня жив, он свидетель и был там, когда милиция разогнала людей с празднества. С той поры мы ничего не проводим. Вот три года, как мы начали проводить моление нашему божеству, правда в этом году не провели, помешала война. Дай Бог, чтобы в этом году нам пришлось провести наше моление. Мы хотим это сделать, если закончится война. – Амин, Бог тебе навстречу и всем нам, спасибо Тариел.

Со слов Ампар Тариела Ахматовича, 55 лет, жителя г.Сухума, уроженца с.Калдахуара на абхазском языке записал на магнитофон Р.Агуажба, 23 августа 1993 г., г.Гудаута. Перевод с абхазского Р.Агуажба.