– 14 августа 1992 года началась Отечественная война в Абхазии. Каковы были Ваши действия? Что стало с уже налаженными Вами связями? Сталкивались ли Вы с новыми разочарованиями в своей деятельности? И как отнеслось к Вам и Вашей деятельности руководство Абхазии?

– На момент начала военных действий я работал корреспондентом в редакции газеты «Бзып». Помню, никакой растерянности у меня не было. Я был твердо убежден в том, что нас поддержат братские народы Северного Кавказа. Первое, что мне пришло тогда в голову, это взять оружие и встать на защиту своей Родины. Однако меня в то время подводило состояние здоровья. У меня была пароксизмальная тахикардия. Врачи уверяли, что с возрастом это пройдет. Я ощущал чуть ли не постоянную нехватку воздуха. С такими показателями меня не взяли в советскую армию. Да и в абхазской армии я мало к чему пригодился бы. И тогда у меня возникла идея бороться с грузинской агрессией как журналист. Во-первых, нам нужны были связи с республиками Северного Кавказа. Я обратился в Пресс-центр Верховного Совета Абхазии. Руководитель Пресс-центра Аида Ладариа активно поддержала мою идею, тем более, что с этим регионом не сотрудничал ни один из абхазских журналистов. Те из них, кто готовил информации для российских и зарубежных теле– и радиоканалов, получал от них неплохие деньги. Я же начал работать на общественных началах. Связался с Майкопом, Черкесском, Нальчиком, Владикавказом, Грозным, Махачкалой и Элистой. Мой голос журналисты Северного Кавказа записывали на специальную аппаратуру, давали в эфир, восстанавливали тексты и передавали в национальные газеты. Я работал с воодушевлением, чувствуя, что вношу и свою лепту в дело будущей победы Абхазии. Одновременно я стал редактором корпункта газеты «Нарт» по Абхазии. Исходя из того, что я еще до войны был связан с северокавказским регионом, ко мне из Конфедерации народов Кавказа, Пресс-центра ВС Абхазии направлялись почти все те, кто приезжал в нашу республику из Адыгеи, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. Это журналисты и родители добровольцев. Они по 10-15 человек жили и питались в моем доме практически постоянно. Кто-то из них уезжал, кто-то приезжал, наша семья делила с ними и горе, и радость. Вскоре начальник по распоряжению руководства Пресс-службы ВС РА мне запретили передавать информации прессе, радио и телевидению северокавказских республик. Принято было это решение, как мне стало известно позднее, для экономии средств на ведение телефонных переговоров. Я тут же связался с исполняющим обязанности Премьер-министра РА Леонидом Ивановичем Лакербая. И Лакербая, как исключение, открыл мне неограниченный, полностью оплачиваемый государством счет на ведение телефонных переговоров без определения конкретного номера телефона. Я весьма благодарен этому уважаемому человеку так же, как и тем, о которых упомянул несколько минут назад. Иных проблем у меня не возникало.

– Какова Ваша оценка роли СМИ Абхазии в послевоенные годы? Что лично Вами было достигнуто, работая в Адыгее и Карачаево-Черкесии? Многие помнят Ваши радиопередачи, записанные по типу передач радиостанции «Би-Би-Си» и «Свобода». Что стало с ними? Есть ли они в Вашем архиве?

– С 1994 года я стал работать в Абхазской гостелерадиокомпании, куда меня принял человек, которого уважаю по сей день. Это бывший председатель АГТРК Владимир Зантариа. Тогда мы работали в сложных условиях. Не хватало техники, средств на развитие радио и телевидения. Тем не менее, коллектив прекрасно справлялся с поставленными перед ним задачами. В АГТРК я перешел из Министерства информации и печати, коллектив которого мне не пришелся по душе. Оттуда я ушел в отставку после того, как мне было заявлено о недопустимости траты больших сумм денег на укрепление информационных связей со средствами массовой информации республик Северного Кавказа. Придя к В.К. Зантариа, я объяснил суть моей идеи: прочная связь с Северным Кавказом, установление и укрепление информационных связей с иными регионами РФ, в частности, с Татарстаном и Башкортостаном, открытие разветвленной корреспондентской сети АГТРК. Человек умный и порядочный, Владимир Константинович поддержал мою идею и создал в системе АГТРК отдел внешних связей, который я и возглавил. Отныне к работе по сбору информации для нас на общественных началах приступили сотрудники газет, радио, телевидения, пресс-служб и информагентств Рамазан Ашинов и Александр Шутихин в Майкопе, Михаил Накохов в Черкесске, Таймураз Тарканов и Мурат Гукепшоков в Нальчике, Эльза Дзугаева во Владикавказе, Асланбек Дадаев в Грозном, Давлет Гилясламов в Казани, Евгений Асабин в Уфе, Татьяна Гулиа в Москве и другие. Усилиями отдела, основным сотрудником которого я оставался почти один, было налажено прямое информирование с записью телефонных сообщений в радиостудиях республик Северного Кавказа за исключением Ингушетии. Помимо этого, 12 регионов РФ получали от нас бесплатные факсовые сообщения 2-3 раза в неделю. Вскоре мне, исходя из острых проблем радио, было предложено стать директором радиостудии. Тогда эфир Абхазского радио длился всего 30 минут утром и столько же вечером. Вместе с корреспондентами я добился увеличения продолжительности эфира до 3-х часов утром и 3-х вечером. С помощью наших собкоров на местах я стал готовить радиопередачи «Прямой линии». Стиль составления программы этой передачи был позаимствован мною от радиостанций «Би-Би-Си» и радио «Свобода». Все записи информационных сообщений наших корреспондентов в РФ и стран СНГ записывались мною на специальный диктофон. Помимо собкоров мы связывались с известными российскими политиками, писателями, учеными и брали у них интервью. Так, например, в эфире «Прямой линии» выступали известный писатель Абхазии и РФ Фазиль Искандер, супруга академика А.Д. Сахарова Елена Боннэр, известный политик Сажи Умалатова, Президент Республики Адыгея Аслан Джаримов, Председатель Парламента КБР Заурби Нахушев, Вице-президент КБР Геннадий Губин, министр информации КБР Руслан Жанимов, министр информации Татарстана Ислам Ахметзянов, профессор и эксперт фракции «Яблоко» по региональной политике Ренат Султанов, директор Адыгейского музея Альмир Абрегов, поэтесса Римма Казакова, представитель Адыгеи в Краснодарском крае Ким Дзыбов и многие другие. После того, как Министерством связи РФ были отключены все каналы телефонного сообщения, связывавшие Абхазию со странами СНГ и мира, когда наша республика оказалась в абсолютной блокаде со стороны РФ, я решил выехать в одну из республик Северного Кавказа и отсюда, путем передачи корреспонденций, подпитывать СМИ Абхазии сообщениями о жизни братских народов. После ряда консультаций с руководителями северокавказских телерадиокомпаний, мой выбор пал на Адыгею. Во-первых, потому, что, часто приезжая сюда, я заметил принципиальность нового, эффективного стиля работы Адыгейской ГТРК во главе с талантливейшим журналистом Асланбеком Темботовичем Керашевым. Во-вторых, я предельно ясно понимал, что Адыгея является первой из трех адыгских республик, которая близка к Абхазии и на которую всецело можно положиться в случае повторения беды. Ну, и, в-третьих, Адыгея – самая стабильная республика на Северном Кавказе. Прибыв в республику и приступив к обязанностям редактора Адыгейского радио, я на деле убедился в истинности предварительных суждений. Коллектив ГТРК работал четко и слаженно. Оказалось, что и у здешних журналистов радио и ТВ были налажены прекрасные связи с журналистами двух других адыгских республик. Причем, инициатива установления и укрепления информационных контактов исходила из Майкопа. Работая в редакции проблемно-публицистических программ Адыгейского радио вместе с ее душой – Светланой Кумпиловой, я смог в качестве уже адыгейского журналиста за сравнительно короткий срок дважды побывать в Ингушетии, где встречался с Президентом Русланом Аушевым и тогда еще начальником штаба чеченских войск Асланом Масхадовым. Миротворческую и объединительную суть Адыгеи я понял тогда, когда познакомился с душой организации «Ны Хасэ» Тамарой Махмудовной Шишховой, которую в блокадной Абхазии и израненной Чечне называли «нашей матерью Терезой». Выезжая за пределы Адыгеи и возвращаясь на родину, я часто размышлял над тем, как же объединить народы Кавказа и их СМИ. Я предполагал, что инициатива к сплочению должна исходить одновременно из всех точек кавказского сообщества. Должен был появиться человек, который воспринимался бы всеми коллективами СМИ как свой. И убедившись в том, что отныне для Адыгейского ГТРК я являюсь родным человеком, решил добиться того же результата, временно и поочередно проработав в других телерадиокомпаниях. Согласен с теми, кто считает эту идею романтической. Но эта мечта вдруг начала обретать реальные очертания. Я выехал в Черкесск и начал работать в Карачаево-Черкесской ГТРК. Здесь, благодаря поддержке вице-премьера КЧР Азрета Татаршао и главы ГТРК Джелембия Аджиева, я впервые приступил к созданию телепрограмм для Абхазии и содействовал прохождению в местный эфир программ Абхазского телевидения. Мою идею общекавказского информационного сотрудничества поддержали наиболее влиятельные представители Абхазии и Карачаево-Черкесии – это генерал Александр Анкваб, президент МЧА Борис Акбашев и лидер абазинского национального совета Мухаммед Килба. Морально и материально идея была поддержана и Кахуном Гожевым, Муминат Гоновой, братьями Тлябичевыми, Александром Охтовым. Казалось, все шло как нельзя лучше. Однако, находясь в Черкесске, мой старший сын, Инал, попал под машину. Но произошло чудо. Бог спас меня! Несмотря на сильный удар, с ребенком, кроме временного шокового состояния, ровным счетом ничего не произошло. Тем не менее, я решил возвратиться в Абхазию. А здесь меня ждало очередное разочарование. Новое руководство Абхазской ГТРК решило расформировать отдел внешних связей, а когда это не получилось, создало параллельную структуру с теми же функциями как у возглавляемого мною отдела. После того, как я ушел из АГТРК, связи с республиками Северного Кавказа, по сути, были прерваны. В настоящее время у АГТРК имеются лишь периодические контакты, которые не могут  удовлетворить растущую потребность в нашем взаимовыгодном сотрудничестве.

– По данным интернета Ваше имя наиболее известно в связи с проектом «Кавказ – наш общий дом».  Мы ознакомились с этими материалами прежде, чем вышли на разговор с Вами. Чем Вы смогли их заинтересовать, и как Вы смогли в период фактической экономической и идеологической блокады Абхазии со стороны РФ добиться изучения истории Абхазии в школах республик Северного Кавказа?

– Да, я согласен с Вами. Это была действительно сложная задача. Я сам, порой, удивляюсь тому, как у нас все это прекрасно сложилось. Все началось с простого конкурса. Тогда я, помимо основной работы в АбИГИ, подрабатывал в Сухумской очно-заочной школе и Сухумской армянской СШ № 9. Руководителем очно-заочной школы является Ладико Адлейба, известный абхазский публицист. И вот однажды он приглашает меня к себе и дает задание – специально к Дню установления Советской власти в Абхазии 4 марта 1921 года подготовить и провести какое-нибудь мероприятие. Я сразу решил, что это будет конкурс по истории Абхазии. Однако для того, чтобы конкурс был более интересен, нужно было провести его с обязательным участием какой-нибудь иной команды. Поэтому я пригласил к участию в конкурсе учащихся как своих классов в 2-х школах, так и учащихся Сухумской СШ № 2 и Сухумской СШ № 10. Последнюю школу я пригласил на конкурс только потому, что директором ее является мой самый любимый учитель по Гудаутской СШ № 1 Владимир Кетиа. Конкурс прошел на высоком уровне. Позднее в управлении образования г. Сухум мне заявили о том, что многие директора городских школ крайне недовольны тем, что их не пригласили на такого рода интересное мероприятие. Через некоторое время меня упросили организовать и провести новый конкурс: теперь уже в нем приняли участие почти все школы города. Я сразу решил, что победители конкурсов после изучения истории Абхазии должны сесть за изучение истории братских народов Северного Кавказа. Возникла идея организовать международный конкурс и выявить, кто же лучше знает историю народов Кавказа: дети Абхазии – историю народов Северного Кавказа или дети северокавказских народов – историю Абхазии. Прежде всего, я посоветовался с тогдашним министром образования Абхазии Бесланом Дбар. Он без каких-либо колебаний поддержал данную идею. Я срочно выехал на Северный Кавказ. Мне предстояло самое сложное: убедить северокавказских министров образования принять самое активное участие в этом проекте. Долго уговаривать адыгейского министра Заура Киримизовича Жанэ мне не пришлось. Он сын известного адыгейского поэта и прекрасный человек, ставший мне и проекту близким другом. В Черкесске меня ждало очередное разочарование. Министр Афанасьева, не получив поддержки своих главных специалистов, заявила, что КЧР в проекте принимать участие не будет. Я понимал, что не мог уехать ни с чем из Карачаево-Черкесии, где живут наши братья абазины и черкесы. Но, увы, и абазины, и черкесы стали жаловаться мне, что, дескать, они – малочисленные народы, у них нет средств, а участие в проекте предполагает финансирование поездок и приглашений. Тогда я выехал в Карачаевск предложить муниципальному управлению образования принять участие в проекте. Это даже лучше, думал я, для того, чтобы карачаевский народ оградить от грузинского влияния и еще больше сблизить с Абхазией. Меня радушно встретил начальник управления Ракай Мухтарович Алиев. Тут же о моем приезде узнало все руководство Карачаевска. Меня принял заместитель мэра, черкес Умар Бесленеев. Затем была организована встреча с мэром Сапарбием Лайпановым. Вообще у Карачаевска в КЧР особый статус. Конечно же, Ракай Алиев подчинялся министру Афанасьевой, однако делал лишь то, что не расходилось с принципами деятельности мэрии. Мой проект был принят и на базе 4-й средней школы г. Карачаевска началось формирование первой команды знатоков истории Абхазии. В Нальчике меня ожидало очередное, теперь уже более острое разочарование. В здешнем министерстве образования чиновники кабардинской национальности заявили, что в проекте они принимать участие не будут. «Кто такая Абхазия, чтобы мы здесь, в Кабардино-Балкарии, изучали ее историю», – больше всех не унималась некая Канпулова, заместитель министра образования и науки КБР. И здесь же, как и в Черкесске, я выехал в другой город, в Терек, в Малую Кабарду. Там я нашел понимание среди всего руководства района. А в Северной Осетии меня ожидал просто подарок судьбы. Я встретил здесь настоящих друзей. Я соприкоснулся с мощным и плодотворным интеллектуальным развитием, до которого нам, Абхазии, расти и расти. Ехать дальше в Ингушетию я не стал. Приехав в Абхазию, я дал задание школьным командам изучить историю народов Северного Кавказа, раздал учебники, контролировал ход подготовок. Вскоре слух об этом проекте дошёл и до районов Абхазии. Одним словом, проект стал общеабхазским. С тех пор я смог провести более 20 районных (городских), республиканских и международных конкурсов по истории Абхазии и республик Северного Кавказа. За время действия проекта в республиках Северного Кавказа побывали учащиеся и учителя из Сухумской СШ № 10, Гудаутской СШ № 2, Очамчырской СШ № 1, Гагрской СШ № 2 и Ткуарчальской СШ № 1. Спонсорами выступали администрации районов Абхазии, министерства, районные администрации и городские мэрии Адыгеи, КЧР, КБР и РСО-Алания. Помощь проекту оказывали и отдельные спонсоры. В 2003 году по решению Министерства образования Абхазии за проект «Кавказ – наш общий дом» я был объявлен лауреатом педагогического конкурса «Учитель года». Мне вручили диплом и почетную ленту лауреата. У меня были широкие планы. Я хотел включить в этот проект таких наших важных стратегических партнеров, таких, как Краснодарский край, Татарстан, Башкортостан. Мне хотелось наладить изучение истории нашего народа в школах Москвы и Санкт-Петербурга. Однако всем этим планам пришел конец тогда, когда в Абхазии произошла очередная смена руководства в Министерстве образования. Вначале новое руководство Министерства образования Абхазии весьма радушно отнеслось как к проекту, так и ко мне, как его автору. Оно дало мне свое официальное разрешение продолжить проект и на том этапе пригласить в Абхазию команду адыгейских знатоков истории Абхазии. Таким образом, маховик проекта снова заработал. Шло время. Велись подготовительные мероприятия. Тем временем в Адыгее была сформирована официальная делегация, которую должна была возглавить первый заместитель министра образования и науки этой республики Мариет Ибрагимовна Алиева. Однако позднее мне стало известно, что наше Министерство охладело к проекту и приглашать гостей не будет. Опасаясь ухудшения братских отношений между нами и адыгейцами из-за отказа абхазской стороны принять команду знатоков истории Абхазии из братской Адыгеи, я тянул время. Встречался с официальными лицами в Президентской Администрации и Правительстве нашей республики. Я просил их разрешить проведение этого конкурса, не обижать адыгейских коллег, обещал, если уж мой проект в Абхазии никому кроме меня не нужен, закрыть его сразу после проведения запланированного мероприятия. Однако ничего не помогло. И я принял решение временно, до лучших времен, остановить действие проекта «Кавказ – наш общий дом». Факт отказа от приглашения в Абхазию адыгейской делегации крайне возмутил руководство Министерства образования и науки Адыгеи, представителей научной и творческой интеллигенции, которые должны были войти в состав делегации, а также детей и их родителей. С тех пор меня не покидало чувство тревоги. Я опасался какого-то подвоха в отношениях между абхазами и адыгейцами. А следствие не заставил себя долго ждать. Не так давно лица, непосредственно связанные с системой образования в Республике Адыгея, подготавливая и проводя конференцию по так называемому иберийско-кавказскому языкознанию, сделали все, чтобы как можно торжественнее обставить приезд на эту конференцию грузинских ученых из Тбилиси. Они были посажены в президиум, в то время как главу абхазской делегации туда даже не пригласили. Им, и только им был оказан максимум внимания. Ученые из Абхазии постарались дать этому движению достойный отпор. Они выступили на конференции, подвергли критике само околонаучное течение иберийско-кавказского языкознания, однако значительное большинство участников этого мероприятия все же поддержали грузинских ученых. А нашим языковедам ничего не оставалось, как заявить, что они в знак протеста не останутся на банкете и возвратятся в Абхазию. Однако, учитывая братские отношения между нашими народами, делегация абхазских ученых решила оставить на банкете одного своего члена, которому, насколько мне известно, не было предоставлено права на выступление. Тем временем, на банкете выступали и под грузинские мелодии танцевали как грузины, так и представители делегаций из северокавказских республик. Я считаю, что все мы должны призадуматься о том, как сохранить и приумножить то наследие дружбы и братства между народами Абхазии и Северного Кавказа, которое нам досталось от поколений наших отцов и дедов. И если мы, каким-то образом отступим от заветов наших предков, и будем вести себя в отношениях с братскими народами северокавказского региона безответственно, как это имело место, то нас в ближайшем будущем ждут большие проблемы.  Однако, я надеюсь, что разум в Абхазии возобладает над амбициозностью и продажностью тех или иных чиновников власти. Ведь, как говорится, надежда умирает последней. 

Представлял и беседовал Вячеслав Гониченко

Комментарий редакции:

   В материале поставлено немало действительно актуальных вопросов и проблем. Которые остаются нерешёнными. И что ещё более «интересно», что решение многих из них зависит главным образом от тех же Премьера РА «генерала» А.Анкваб, его первого заместителя Л.Лакербая.